Не родная, но единственная: история мамы, у которой 5 своих и 5 приемных детей

Не родная, но единственная: история мамы, у которой 5 своих и 5 приемных детей

У Ольги Анатольевны Михайловой большая семья: 5 мальчиков и 5 удочеренных девочек. В преддверии Дня матери мы побывали у нее в гостях и узнали, как это – любить всех одинаково, дружить всем вместе и безоговорочно друг друга принимать.

Я всегда хотела троих детей, а получилась почти футбольная команда. Наши старшие сыновья Темур, Валера и Алексей родились практически один за другим – сейчас им 25, 23 и 17. Еще в молодости я думала о том, что можно было бы взять ребенка из детского дома, и время от времени разговаривала с мужем: давай возьмем да давай возьмем. В один прекрасный день он согласился – так у нас появилась первая дочка. С тех пор прошло уже десять лет.

Мы не выбирали из нескольких вариантов ни одного из тех детей, которые у нас сейчас есть. Решившись на удочерение, просто искали девочку в возрасте от трех до пяти лет. В то время интернет был не у всех, и сосед распечатал мне телефоны всех детских домов по Свердловской области. Я села и начала их обзванивать. В одном приюте мне сказали – да, у нас есть подходящая кандидатура, приезжайте, и мы отправились за ней в Екатеринбург: все вместе, трое наших парней и мы.

Мальчишки меня в этом решении только поддержали. Помню, прежде чем забрать дочку, мы с Лешкой – самым младшим из моих сыновей на тот момент – ходили и покупали для нее вещи. Для девочек же у нас ничего дома не было. Он мелкий был, я на него, бывало, даже что-то мерила. А он ревновал так по-детски и все время спрашивал: «Почему ты ей все покупаешь?» Я объяснила: «Леш, она голая, понимаешь? Вещей у нее совсем нет». И вопросов вообще больше не было. Только и слышно было: «Давай вот это купим? А давай еще и вот это?» Для него было шоком, что ребенка вот так, без всего, могут отдать.

В одном приюте мне сказали – да, у нас есть подходящая кандидатура, приезжайте, и мы отправились за ней в Екатеринбург: все вместе, трое наших парней и мы.

Дочку мы заранее не видели, а когда зашли к директору детского дома в кабинет, она нам сказала: «Слушайте, это же ваш ребенок, она так на вас похожа!» Ей было на тот момент три года. Мне говорили: если не екнет – даже не бери, значит, не твое. А у меня и не екнуло, я просто знала, что заберу ее и все, сомнений не было. Мне хотелось, чтобы к Новому году мы уже сделали все документы и встречали праздник вместе. Все получилось: 23 декабря ее наконец-то привезли домой. Лешка очень этому радовался.

После детского дома дети все как зверьки: их нужно отогреть. Многие не могут заснуть в кровати, ночью постоянно падают на пол или вообще выключаются, только когда полностью вымотаются физически. Никто не знает, какая до этого у них была жизнь, поэтому родителям нужно много терпения. Чтобы успокоить дочку, я часто носила ее на руках, чтобы она чувствовала тепло и защиту. Первые два года было особенно тяжело. Причем больше морально. Но в нашу семью вместе с этой девочкой пришло счастье: друг за другом родилось еще двое сыновей - Ленька и Боря. Мы переехали из квартиры в свой дом.

Дочка как-то сразу начала называть меня мамой. Ей было пять лет, когда другие дети сказали ей на улице, что она приемная. Она пришла домой вся в слезах. Наш сын Валера узнал, в чем дело, и ответил: «Ну и что – это не правда что ли? Маму любить перестала?» – «Нет». – «Может, мама тебя любить перестала?» – «Нет». – «Ну и не плачь». И все как-то успокоилось, улеглось, больше мы этой темы не касались. А через три года решили взять в семью еще одну девочку-ровесницу: хотелось, чтобы им было, о чем поговорить, во что поиграть, мальчишкам-то не всегда интересно. Помню, при знакомстве у них состоялся такой диалог: «Ты пойдешь к нам?» – «Пойду». – «Тогда мою маму звать только «мама».

Ей было пять лет, когда другие дети сказали ей на улице, что она приемная. Она пришла домой вся в слезах. Наш сын Валера узнал, в чем дело, и ответил: «Ну и что – это не правда что ли? Маму любить перестала?» – «Нет».

Планировали взять одну «подружку», а получилось сразу две. Выяснилось, что у этой восьмилетней девочки есть младшая сестренка в Доме ребенка. Их родителей лишили прав, а девчонок разделили из-за возраста – так они и попали в разные учреждения. Старшая очень переживала, что ей не поверят и еще одну девочку в семью не возьмут, но мы забрали обеих. Первую 26 сентября, а вторую 7 октября. Когда мы поехали за малышкой, муж ее боялся на руки взять – она худая была, как спичка, страшно было что-то сломать. Первое время девочка боялась людей, кричала, когда видела старших братьев и наших животных. Такое, к сожалению, часто бывает.  

Сталкивались мы и с проблемами с учебой. Нагоняли отставание по школьной программе по ночам. Я год почти не выходила из дома, забыла про магазины, потому что постоянно занималась с девочками: если учились со второй смены, то вставали с утра, учили, потом шли в школу, а вечером опять нагоняли пропущенный материал. Хорошо, что нам в школе повезло с учительницей, она мне писала, что надо повторить и что выучить.

Когда мы поехали за малышкой, муж ее боялся на руки взять – она худая была, как спичка, страшно было что-то сломать. Первое время девочка боялась людей, кричала, когда видела старших братьев и наших животных. Такое, к сожалению, часто бывает.  

Многие недоумевают: «Зачем ты в открытую говоришь, что они приемные?» От того, что я это скажу, я любить их меньше не стану. А если не скажу, будут думать, что мы либо как родители что-то упустили, либо ребенок глупый, потому что в нормальной семье не может быть таких проблем. Но ведь на самом-то деле не ребенок в этом виноват, а обстоятельства, в которые он когда-то попал. И когда начинаешь рассказывать о его судьбе, на него по-другому смотрят. Те же преподаватели начинают понимать, что у него была не лучшая жизнь.

Косячат все, неважно – взял ты ребенка или родил. У нас дети – и старшие, и младшие - ноутбуки ломали, раковину разбивали, рисовали на потолке, на стенах. Но ничего, это часть жизни. Просто у детей из детского дома на первых порах нет навыков правильного поведения. Если их оставляли одних на весь день в комнате с собакой, они могут пытаться ей подражать. Если они привыкли корчить рожицы, понадобится время, чтобы эти привычки преодолеть. По опыту, чтобы ребенок более-менее адаптировался, нужно четыре года. Когда это время прошло, мы снова взяли двух девочек.

У всех таких детей психотравмы. У меня не было страха: полюблю я их или не полюблю. Я больше всегда боялась за их здоровье. Меня часто спрашивают: «Зачем они тебе нужны?», «Как соседи относятся к тому, что у вас так много детей?», «Ну и что, они тебя слушаются?» Можно подумать, свои слушаются всегда и заглядывают в рот. Я детей не делю на приемных и родных, они все одинаковые. Праздник у всех, наказание у всех. У нас папа долго терпит, но если его доведут, то весь дом по углам сидит.

Я детей не делю на приемных и родных, они все одинаковые. Праздник у всех, наказание у всех. 

Я не любитель общаться со СМИ, но однажды моя подруга сказала такую вещь: «Если уж ты стала приемной мамой, не молчи. Отказываясь от статей, ты думаешь в первую очередь про себя и свои желания. Но если кто-то узнает о твоей истории и заберет хотя бы одного ребенка из детского дома, одной сломанной жизнью станет меньше».

Воспитывать приемных детей не тяжело. Самое главное – принять их такими, какие они есть. Не пытаться переделать, а больше помогать. После тяжелой предыстории, конечно, невозможно не корректировать какие-то моменты. Но потом, когда уже все позади, очень важно просто больше прислушиваться к детям. Мы ведь сами тоже неидеальные. Так зачем ждать идеальности от них?

Беседовала Елена ЧЕТКОВА

Фото Алисы ЩЕРБАКОВОЙ