Юный солдат Николай Ворохобов, или Кто победил Рейх

Юный солдат Николай Ворохобов, или Кто победил Рейх

– Я не герой, я обычный солдат, моя задача была – приказы выполнять, – говорит Николай Иванович Ворохобов, 95-летний участник Великой Отечественной войны, который прошел ее в составе 575 артиллерийского полка 108 стрелковой дивизии 65 армии. Просто солдат, просто мальчишка, ушедший на войну в 18 лет, сумевший не просто выжить, но и справиться со сложными заданиями. Другого варианта у него не было.

Николай родился в маленьком селе Курманка в Тавдинском районе – туда семья Ворохобовых переселилась из Белоруссии, позже уехали в Тавду, где в 1938 году репрессировали отца. Мальчик окончил только шесть классов – не на что было жить, надо было выживать, а за плечами мать и младший братишка. В армию его призвали в апреле 1943 года.

– Когда началась война, никто не думал о себе, никто не думал, – задумчиво говорит Николай Иванович.

Его направили в Чебаркуль, в запасной полк, а оттуда недели через две командировали в Златоуст в пулеметное училище. Там Николай пробыл месяца полтора-два, а потом в эшелоне их роту отправили на фронт. Николай Иванович и сейчас вспоминает эти обстоятельства только «по секрету». В училище рота была лучшей – по строевой, по песне, по всему… И вот в выходные, когда командир роты уехал в город, а замещал его другой, в училище пожаловал высокий начальник. Замещающий офицер решил «блеснуть» и скомандовал: «Строевым. Песню…» Но в роте ребята были тертые и приказу всякого не подчинялись… Вот так и попали на фронт, не освоив до конца военную науку.

Ехали в теплушках. Разгрузились на станции Козельская, севернее Орла. Это потом события военного времени войдут в историю как Орловско-Курская дуга. А для молодого пополнения 1943-го года все только начиналось. Николай отметил, что на станции было очень много женщин – на одежду, на деньги выменивали еду. Прибывших покормили, раскомандировали, наутро им нужно было идти в бой. Страшно – артиллерия, авиация с обеих сторон работали на полную мощность.

– Мы первые в атаку пошли, – рассказывает Николай Иванович. – Помню только, что меня оглушило. Оказался в санбате. А это километров пять от передовой. Дня четыре там пробыл, пришел в себя, а тут «покупатели»… Я им сказал, что минометчик. Так и оказался в артиллерийском полку. Приехал на 8-ю батарею, познакомились. Ребята, что покрепче, были заряжающими. В их обязанности входило свинтить со снаряда взрыватель и точно вставить снаряд в ствол пушки, уже без колпачка. Моя задача была – подносить снаряды к пушке.

На гражданке Николай работал в гараже в Тавдинском лесокомбинате. Там было много удивительных машин, в том числе погрузочная техника. И на войне ему эти познания пригодились. Пушку-то таскали трактора, на каждом обычно работали по двое трактористов. А на том, что возил их пушку, тракторист был один – Павел Поповкин, он отступал с дивизией от западных границ до Орла. И так получилось, что Николай ему стал помогать – на одной остановке, на другой. Так и освоил еще одну военную профессию.

 А потом было форсирование Днепра.

– Как сейчас помню, – продолжает Николай Иванович, – река, противоположный берег очень крутой, а с нашей стороны два-три километра – все болотистая местность. Мы на тракторе пушку тащили к самому берегу ночью, а пехота-матушка на плечах несла к речке деревья, чтобы делать плоты. Когда бой начинается, на тракторе там делать нечего. Мы первым делом закапывали пушку, а потом трактор – либо в лес загоним метров за 50-100, либо под гору, либо небольшую яму выкопаем, чтобы мотор спрятать, а зад-то машины все равно кверху торчит. Земляных работ мы выполнили во время войны – не счесть. Потому как не закопаешься, надежды мало. И прямое попадание могло быть, и осколочные где-то падали…

Такие осколочные достались и Николаю - как будто по голове крепко приложили. Только успел сказать: «Прощай, Павлик…» и память потерял. А потом оказалось, что рана небольшая, только пилотку пробило, но шрам остался до сих пор. Хотели отправить в медсанбат, но ребята-трактористы сказали: «Никуда не поедешь. Попадешь туда, потом – в пехоту и сутки останется жить. Сиди, сами за тебя все сделаем». С месяц за Николаем они присматривали как няньки, он даже поворачиваться не мог. Правы оказались: раны затянулись, и Николай снова вернулся в строй.

После Днепра запомнился Бобруйск, который дивизия Николая отбивала у врага в Белоруссии. В честь этого и название она потом получила «Бобруйская». В память врезался эпизод, как прошли железнодорожный мост, и потом, когда вошли в город, вышла солдатам навстречу пожилая женщина с чугунком: «Вот, миленькие, бульба, больше ничего нету».

В 44-м, когда союзники-американцы передали СССР свои доджи, форды и студебеккеры, Николай пересел с трактора на автомобиль. Свою машину, на которой прошел до конца войны, он любовно называет доджик. Когда в нашем городе открылся Музей автомобильной техники, Николай Иванович побывал там и даже поучаствовал в фотосессии вместе с доджиком для школьников.

С новым оснащением дивизия Николая воевала на II Белорусском фронте, который уходил все дальше на запад. В октябре 44-го боевые действия разворачивались на Наревском плацдарме. Этот плацдарм немецкое командование называло «пистолетом, направленным в сердце Германии». Потому что после него речных переправ на пути у советских войск уже почти не было, если не считать Одер, который находится в самой Германии.

Готовились в наступление. Прибывали новые советские части. Немец то ли это разгадал, то ли случайно так вышло, но дня за два-три, пока у наших были только три дивизии, начал наступать. Двое суток шел бой. Николай в составе дивизиона со своей 76-миллиметровой, противотанковой пушкой стоял на одном месте. Вдоль речки шло Варшавское шоссе. Сменили позицию на это Варшавское шоссе. Немного лес прошли.

– Когда ехали, стали обгонять трактор, – рассказывает Николай Иванович, – а на нем механик наш: снаряд упал, да так и убило его. Жалко было людей. И ты сам – сейчас жив, через две минуты можешь не жить. Надеялись, конечно, на лучшее.

Поступила команда: снять пушку и поставить на тот берег, за рекой, чтобы не допустить немецкие танки. Дальше все происходило как во сне. В машине с прицепленной пушкой, которую Николай выводил на мост, сидел расчет, рядом с Николаем – санинструктор и заместитель дивизиона по политчасти. На передке пушки – артиллерийский мастер. Надеялись проскочить. И вдруг – снаряд. Никого из расчета Николай больше не видел. О трагических деталях случившегося узнал уже на том берегу. Сам уцелел чудом – спасло запасное колесо доджика.

А вечером – новое задание: «выручить» свои пушки, которые остались в тылу у немцев. Отправились за ними ночью на полугрузовой машине «Форд» вместе с молоденьким лейтенантом. Лес, опушка, поле. Машина новая, бесшумно идет. Прицепили пушку. А стали возвращаться – выехали на паханое поле, и стук пошел между машиной и пушкой. Немец не видел десант, но огонь открыл прицельно. Что делать? Газу до отказу и – вперед.

– Мы тут ни о чем не думали, – рассказывает Николай Иванович. – Повезло – прорвались.

За эту операцию он получил медаль «За отвагу». А через три-четыре дня Николая отправили в штаб полка к разведчикам – возить их и радистов. Среди фронтовых шоферов были люди со стажем и московские таксисты, но самое любопытное, что водительских прав у Николая не было. В командовании полка на это сказали: нам не документы нужны, а человек.   

Вместе с разведкой Николай Ворохобов прошел Польшу, форсировал Одер. Окончание войны встретил в городке Штральзунд. 8 мая вечером радисты получили сообщение, что война закончилась. Из Германии их переправили в Польшу в Лодзь. Потом на Кубань в Россию. Демобилизовался он только весной 48-го года, когда младшего брата призвали в армию. А дальше была мирная жизнь, со своими проблемами и сюрпризами, в которой Николай Иванович, как и на фронте, предпочитает действие бездействию. Он много лет проработал на руднике мастером, начальником горного участка, на пенсию вышел начальником горно-взрывных работ и вентиляции. Перед Новым годом в декабре на участке перед его домом появились два выпиленных из фанеры оленя – стремительных, летящих – дело рук ветерана, наделенного особым талантом – жить.

Марина ОСЕНКОВА